Анатолий Антонович Невара «Моя судьба – граница»

Сегодня, в День пограничника, мы хотим познакомить читателей с книгой Анатолия Антоновича Невары – человека, вся жизнь которого была посвящена охране государственной границы, и публикуем отрывки из неё.

Невара, А. А. Моя судьба - граница : воспоминания и размышления о судьбе моего поколения / А. Невара. - Волгоград : Издатель, 2009. - 288 с. :  ил.

Документальная повесть А. Невары, автора книг «Крутые повороты», «И кровь, и слезы», «Зарницы победы», «Дозор не бывает последний», «Сталинградские зарницы», «Севастопольцы» и др., руководителя литобъединения «Патриот» при Волгоградском гарнизонном Доме офицеров, охватывает период с первых послевоенных лет до наших дней, действие происходит в Западной Украине, Заполярье, Забайкальском и Ленинградском пограничном округах, Москве. Волгограде. Повествование отличает захватывающее описание событий, создание сильных, самоотверженных, мужественных характеров людей, верных своему долгу.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Несколько документов из книги «ПОГРАНИЧНЫЕ ВОЙСКА СССР, 1945-1950 годы, изданной Академией наук СССР, Институтом истории СССР, Управлением пограничных войск и Центральным архивом СА

Документ № 221 18 июля 1947 г.

Сообщение ГУПВ СССР в вышестоящие инстанции, с. 341

В период с 29 июня по 15 июля 1947 года группами частей Украинского пограничного округа, действовавших по ликвидации банды «Бира», было убито и задержано 27 бандитов... Захвачено оружия и боеприпасов: ручных пулеметов - 3, автоматов - 5, винтовок -10, пистолетов - 6, ручных гранат - 17, патронов 2738 штук. У нас потерь нет. Остальная часть банды численностью до 30 бандитов скрылась в лесном массиве, в 40-50 км от границы. Представитель Войска Польского майор Валенский при встрече с нашим представителем сообщил, что банда «Бира» участвовала в убийстве заместителя министра национальной обороны Польши генерала Сверчевского, и просил передать им задержанных нами бандитов из числа банды «Бира» для привлечения их к ответственности по законам Польской Республики...

Генерал-лейтенант Стаханов

Документ № 227 19 ноября 1947 г.

Из краткого сообщения о боевой и служебной деятельности ордена Красной Звезды пограничного отряда, с. 348

17 ноября 1947 года группа пограничников ордена Красной Звезды пограничного отряда в четырех километрах от линии границы настигла 6 вооруженных бандитов и вступила с ними в бой. Бандиты оказали вооружённое сопротивление, но решительными действиями пограничников банда была разгромлена. На месте боестолкновения убито три бандита, ранено и задержано два бандита. В числе задержанных - главарь банды.

Пограничники уничтожили в лесном массиве схрон бандитов с большими запасами продовольствия и задержали 9 активных бандпособников. 18 ноября, в ходе дальнейшего проведения операции, пограничники обнаружили еще два схрона, задержали четырех бандитов и пять банд-пособников.

Начальник погранвойск Украинского округа генерал-майор Никифоров.

Заместитель начальника штаба полковник Теплов

Документ № 246

15 февраля 1948 г.

Из описания действий личного состава ордена Красной Звезды пограничного отряда Украинского округа по ликвидации банд, с. 363-366

В период с 4 по 11 февраля 1948 года группой пограничников ордена Красной Звезды пограничного отряда под командованием майора тов. Старченко проведена операция, в результате которой ликвидированы сотня УПА «Бира» и куст ОУН «Хитрого». 23 марта 1947 года банда «Бира», совместно с сотней «Хрина», участвовала в убийстве заместителя министра обороны Польской Республики Сверчевского и зверском убийстве 46 офицеров и солдат Войска Польского, производивших поиск Сверчевского. До конца июня 1947 года банда «Бира» действовала в «Польском выступе»... К этому времени банда насчитывала до 80 бандитов, 8 ручных пулеметов, 20 автоматов и винтовки. Куст «Хитрого» Борынского районного провода ОУН насчитывал в своем составе 12 бандитов... При переформировании куст «Хитрого» был пополнен за счет банд «Бурового», «Кивка», «Степы» и «Клима». В августе и в сентябре 1947 года куст участвовал вместе с сотней «Грузина» в вооруженном нападении на колхоз им. Франко, в подрыве моста на узкоколейной ж. д. и в крушении паровоза. Сотня «Бира», приняв в свой состав остатки разгромленных сотен «Хрипа» и «Стана» общей численностью до 100 чел., в ночь с 29 на 30 июня 1947 года перешла с территории Польши на территорию СССР. В период с 30 июня по 13 июля, в тылу участка, проводилась операция по поиску и ликвидации банды «Бира». Всего за этот период убито, ранено и захвачено 26 бандитов. В ноябре 1947 года отряд активизировал поиск банды, имея основание предполагать, что местом ее укрытия является тыл Борынского района, в так называемом Черному лесу.

В 12 ч 30 мин 4 февраля 1948 года войска вышли на операцию. В 5 ч 00 мин 6 февраля группы пограничников вышли на свои места и к 8 ч 30 мин оцепили район предполагаемого нахождения бандитских схронов. 7 февраля в ходе поиска, на скатах горы Стара Шебела, группой под командованием капитана Цыганенко было обнаружено первых два схрона, в которых скрывалась банда «Хитрого». Бандиты, выбегая из схронов и отстреливаясь, стали отходить в лощину по направлению расположения схронов сотни «Бира». Группа младшего лейтенанта Утина, преследуя отходивших бандитов огнем и движением, уничтожила 8 бандитов. В начале перестрелки сотня «Бира» вышла из схронов и, прикрываясь мелкими группами с ручными пулеметами, начала отход в общем направлении на север. Группы пограничников под командованием майора Стенникова, ведя преследование, на протяжении 3,5-4 км от схронов убили 10 бандитов. В это время уцелевшие бандиты стали разбиваться на мелкие группы по 3-5 человек, стремясь уйти от преследования в разных направлениях... В результате преследования по всем направлениям все бандиты, за которыми велось преследование, были уничтожены. В ходе преследования и боя взяты следующие трофеи: ручных пулеметов - 4, винтовок - 15, автоматов - 10, пистолетов - 8, гранат - 68, биноклей - 2, патронов - 3500.

Начальник ордена Красной Звезды пограничного отряда полковник Агеев. Начальник штаба подполковник Малышев

* Схрон - подземное убежище бандитов.

** УПА - Украинская повстанческая армия.

*** ОУН - организация украинских националистов.

Документ № 275

Не ранее 22 апреля 1949 г.

Из истории ордена Красной Звезды пограничного отряда

Украинского округа, с. 406-418

Обстановка в западных областях Украины, в особенности в пограничной полосе, характеризуется действиями бандитских и националистических групп ОУН и УПА, которые совершают нападения, терроризируют местное население, убивают сочувствующих и лояльно относящихся к нам людей... По поступившим данным, комендант пограничной комендатуры тов. Якушин 13 июля 1947 года вышел в район леса, что севернее села Бандрыв Коленя. Проведенным обыском обнаружил схрон. В течение двух часов бандиты вели огонь из схрона, но вскоре сопротивление прекратили. При вскрытии схрона были обнаружены трупы, один из которых оказался проводником повитовой боевки СБ «Атаман», а второй — представителем областного провода «Крыга», прибывший в Нижне-Устрикский район для восстановления работы повитового провода. были обнаружены также два автомата, один пистолет, один револьвер и 500 штук патронов. Несмотря на то, что повитовый провод ОУН Нижне-Устрикского района был разгромлен, его боевка продолжала действовать... 26 ноября 1947 года капитан Якушин еще в темное время блокировал окраину села Бандрыв Коленя, а как только начало светать, к блокированному дому выслал rpynny под командой лейтенанта Смирнова. Лейтенант Смирнов поручил опытным ефрейторам Распутину и Нахалову провести разведку. Вскоре ефрейторы вернулись из разведки с трофеями: привели с собой пленного бандита, который принес на себе труп второго бандита. Захваченный бандит сообщил, что в доме находится вся боевка СБ. Бандиты обратили внимание на отсутствие часовых у входа в дом, поняли - что-то случилось. Вот из дома выбежали 5 бандитов и направились в сторону леса, где их уже ожидал лейтенант Смирнов со своей группой. Вскоре выбежало еще две группы, которые побежали в разных направлениях. Лейтенант Смирнов первым открыл огонь по группе бандитов, направлявшихся в лес. Открыли огонь и группы сержантов Заяц, Распутина и Нахалова. Бандиты не ожидали такого и вынуждены были бежать в разные направления, лишь бы скрыться, но везде попадали под перекрестный огонь пограничников... Так повитовая боевка была полностью уничтожена.

Документ № 258

Октябрь 1948 г.

Из краткой справки о боевой и служебной деятельности пограничных застав, представляемых для присвоения почетных наименований, с. 682-684

Пограничная застава ордена Красной Звезды пограничного отряда Украинского округа (секретарь комсомольской организации младший лейтенант Невара). Пограничная застава создана в июле 1944 года. Пограничники этой заставы вели активную борьбу с врагами советского народа — бандами немецко-украинских националистов. Комсомольцы в этих боях показали пример мужества и отваги. За образцовое выполнение заданий командования по разгрому бандитских формирований ОУН 12 пограничников награждены правительственными наградами. С момента выхода на восстановленную границу личный состав заставы задержал значительное количество нарушителей границы. В настоящее время пограничная застава является лучшей в отряде.

* Проводник — руководитель. Повитовая боевка СБ — районная боевка службы безопасности. Областной провод — областная организация.

***

Пограничная застава Закарпатского округа (начальник заставы старший лейтенант Тяпкин, секретарь бюро ВЛКСМ тов. Коваленко). Застава выполняла задачи по ликвидации бандитских групп украинско-немецких националистов в Станиславской и Дрогобычской областях УССР и в Польше. 6 января 1946 года окало местечка Рыбно Станиславской области застава вступила в бой с многочисленной бандой, которую разгромила, а остатки банды обратила в бегство. За проявленную смелость и отвагу в боях с бандитами начальник заставы старший лейтенант Тяпкин награждён орденом Отечественной войны II степени, а бывший секретарь комсомольской организации заставы тов. Колесников, героически погибший в бою, был посмертно награжден орденом Красной Звезды.

Право выбора

Постепенно многие мои однокашники по училищу стали продвигаться по службе. Я же, хотя и характеризовался положительно, и застава, где я был секретарем комсомольской организации, была удостоена Почетной грамоты ЦК ВЛКСМ, продолжал служить в одном и том же качестве. Сам себе объяснял это тем, что все мои однокашники на пять-семь лет были старше меня. Поэтому думалось: «Молодой, дескать, еще успеется». И все же маленький червячок неудовлетворения стал иногда появляться в душе. Особенно после того, как привез на заставу молодую жену. Но вот и мне пошел двадцать пятый год. Позади остались тысячи дозоров по границе, тысячи тревог. Наконец и меня пригласили в пограничный отряд на собеседование по вопросу выдвижения. Собеседование проходило в кабинете начальника штаба пограничного отряда подполковника Малышева. При этом присутствовали начальник политотдела пограничного отряда подполковник Касперович и заместитель начальника пограничного отряда по разведке подполковник Кузнецов. Беседа проходила в доброжелательном тоне, в основном о6 успехах заставы, на которой служил, и мое настроение постепенно улучшалось, хотя я и не понимал, зачем присутствует заместитель начальника отряда по разведке.

- Не кажется ли вам, Анатолий Антонович, - наконец, улыбаясь, произнес подполковник Касперович, - что вы засиделись на пограничной заставе?

- Так это же зависит только от вас, товарищ подполковник, - ответил я как можно спокойнее, хотя в душе запели свирели. В последнее время жена стала частенько возникать с вопросами, когда наконец кончится ее одиночество? Мало того, что она единственная женщина на заставе, так еще и спит по ночам чаще с автоматом и гранатами, чем с мужем.

- Вот мы и пригласили вас по вопросу перевода в пограничный отряд, - все так же с улыбкой сообщил подполковник Касперович. - А вот на какую должность - это зависит от вас.

- От меня? - удивился я.

- Да-да, только от вас, так как у нас вам два предложения. Первое - Москва запросила кандидатуру в резерв выдвижения на должность помощника начальника политотдела отряда по комсомольской работе. Вы несколько лет работали секретарем комсомольской организации пограничной заставы. И работали неплохо. Вот вам и карты в руки.

- А как долго ждать назначения, находясь в резерве? -робко поинтересовался я.

- От нескольких месяцев до года. Не больше, - твердо заявил подполковник Касперович.

- А второе какое предложение? - с некоторой долей разочарования спросил я, внешне стараясь скрыть это от начальника политотдела.

- Второе вам изложит подполковник Кузнецов, - вмешался в беседу начальник штаба подполковник Малышев.

 И я уже более заинтересованно посмотрел на начальника разведки пограничного отряда.

- Тут вот какое дело, Анатолий Антонович, - медленно, словно в раздумье, начал подполковник Кузнецов. - Бывший комендант вашего участка майор Якушин, уезжая из отряда, написал рапорт с ходатайством о переводе вас в разведывательное отделение отряда. При этом он вас называл приемным сыном. Вы знаете об этом?

- Впервые слышу, - ответил я, приятно удивленный. -Хотя майор Якушин иногда называл меня сынком. Говорил, что я похож на его сына, погибшего в годы войны под немецкими бомбами. Но я думал, что он называет меня так потому, что мы все называли его батей.

- И все же, насколько нам известно, он к вам благоволил больше, чем к другим. - Ссылаясь на разоблачение участкового уполномоченного Грайворона как бандпособника и на ваш аналитический, как он выразился, ум, майор Якушин настоятельно рекомендовал перевести вас в разведку, - подключился к беседе и начальник штаба подполковник Малышев. - Но какое 6ы предложение вы ни выбрали, нужно ваше согласие.

Для меня все это было так неожиданно, что я растерялся и не знал, что ответить. На ум пришла пословица: «Никогда наперёд не узнаешь, где найдешь, а где потеряешь». Поняв это, подполковник Малышев пришел мне на выручку:

- Мы понимаем, что вам трудно сразу принять решение. Поэтому идите подумайте, взвесьте все за и против, а после обеда придете и дадите ответ.

«Да, задачка со многими неизвестными - подумал я, выходя из кабинета. - Оба предложения, конечно, заманчивы. Но что касается первого, то одно дело вместе с пограничниками решать вопрос, как повысить боеспособность заставы, и совсем другое дело - писать в теплом кабинете бумажки, протирая штаны до дыр, и делать вид, что ты умнее других. А вот в разведке надо работать практически. И судить о тебе будут не по бумажкам да словам, а по практическим делам». Так, мысленно рассуждая и выкуривая одну папиросу за другой, я и не заметил, как оказался в скверике перед Добромильским райисполкомом - перед могилками моих друзей: Ани, Миши и Марийки. Пройдя уже по знакомой улочке, купив цветов, я снова возвратился в скверик и, положив их на могилки, надолго задумался, словно советуясь с друзьями. На память пришла пословица: «Лучше синица в руке, чем журавль в небе». Когда там еще представится возможность перейти на комсомольскую работу, а в разведку через пару месяцев точно переведут. И решение пришло само по себе: «Пойду в разведку. Только там я смогу отомстить бандеровцам за убийство моей любимой Аннушки и друзей - лейтенанта Михаила Лунина, его жены Марийки и еще неродившегося младенца». И, уже подходя к штабу отряда, подумал:

«Да и жену обрадую. Через полгода в городишке, пусть и провинциальном, будет жить. С офицерскими женами подружится, и одиночество ее закончится. Да и я чаще ночевать буду дома».

В четырнадцать часов я уже был в кабинете подполковника Малышева.

- Ну, что, какое решение принял, товарищ Невара? - спросил он.

- Если командование пограничного отряда считает, что из меня получится разведчик, то я согласен перейти в разведку.

- Да вы же прирожденный политработник, Анатолий Антонович, - не выдержал подполковник Касперович.

- Может быть, товарищ подполковник. Но я считаю, что в разведке у меня будет больше возможности отомстить бандитам за смерть моих друзей. И я сделал выбор окончательно.

- Очень жаль, очень, - тихо произнес подполковник Касперович, выходя из кабинета. - Впрочем, если передумаете, дайте мне знать, - произнес он уже с порога. - Пока не поздно.

 После этих слов у меня в глубине души появилось сомнение, правильно ли я поступаю. И я молча стоял.

- Ну, что, Анатолий Антонович, передумал или нет? - спросил подполковник Малышев.

- Никак нет, товарищ подполковник, - придя в себя, ответил я твердо.

- Тогда перейдем ко второй части нашей беседы, - сказал он. -Давай, Иван Петрович, излагай, - и кивнул головой в сторону начальника разведки отряда.

- Дело в том, Анатолий Антонович, что в разведывательное отделение отряда мы можем вас перевести только в августе этого года, когда один из офицеров-разведчиков уедет на учебу в академию. А пока мы просим вас выполнить одно задание. - Подполковник Кузнецов замолчал и внимательно посмотрел на меня.

К такому обороту событии я не был готов и несколько замешкался.

- Какое задание? - наконец спросил я. - А вдруг я не смогу его выполнить?

- Только вы и сможете его выполнить, - тихо, словно боясь, что его услышат за пределами кабинета, произнес подполковник Кузнецов. - Вы украинец. Свободно владеете местным наречием. Майор Якушин писал, что вас в селе даже называют «своим хлопом», то есть своим парнем. А это очень важно для выполнения задания.

- Что же я конкретно должен делать? - так же тихо, словно заговорщески, спросил я.

- Сначала вас переведут на вторую пограничную заставу в село Губичи, расположенное недалеко от города Добромиля, в качестве исполняющего должность начальника заставы, - начал излагать свой план подполковник Кузнецов.

- На одну из самых трудных пограничных застав отряда, -непроизвольно вырвалось у меня, так как я уже знал о6 этой заставе из неблагоприятных приказов по отряду.

- Нет, Анатолий Антонович, - на самую трудную, - уточнил начальник штаба подполковник Малышев. - Но мы вас переводим туда только на пять месяцев.

- И это все? - удивился я.

- Нет, это только начало. На заставе нет квартир. Там служат только холостяки.

«Поэтому их там и меняют как перчатки», - подумал я, а вслух, перебивая начальника штаба, возбужденно произнес:

- Вы хотите, чтобы я оставил семью на прежней заставе?

- Как раз наоборот, - подключился к разговору и подполковник Кузнецов. - Вам необходимо семью забрать с собой, -тихо произнес он. - Только так вы можете выполнить задание. А мы вам поможем снять квартиру в добротном доме, недалеко от заставы.. хозяйка одинокая, очень уважительная и чистоплотная... Христина Михайловна Гонтарь.

Меня словно током ударило. «Гонтарь... Гонтарь... Гонтарь... Что-то знакомое и страшное», - непроизвольно пронеслось в голове. И вдруг меня прошиб холодный пот.

- Николай Гонтарь - руководитель боевки СБ по кличке Олень, кем он ей будет? - наконец выдавил я из себя.

- Племянником, - невозмутимо произнес подполковник Кузнецов. Эти слова, произнесенные тихо, но очень четко, для меня прозвучали сильнее грома. Николай Гонтарь. по кличке Олень, возглавивший боевку СБ, районного провода ОУН, после убийства пограничниками прежнего руководителя по кличке Май, за короткое время стал известным на всю округу как самый дерзкий из оуновцев. За один год, днем, на центральной площади города Добромиля, он лично убил добромильского райвоенкома, начальника районного отдела МГБ и заместителя начальника районного отдела МВД (начальник был из местных). И каждый раз исчезал бесследно.

«Так вот почему они свое задание стали излагать после того, как я отказался от политработы. Дать задний ход теперь - значит прослыть трусом», - пронеслось в разгоряченном мозгу.

- И вы предлагаете мне жить вместе с семьей у тетки Оленя? - еще не веря в реальность подобного, робко спросил я.

- Не просто у тетки, а у любимой тетки Оленя.

- А разве от этого что-то меняется? Все равно я рискую не только своей жизнью, но и жизнью жены и маленького сына. Оленю никакого труда не составит прийти ночью к тетке и перерезать нас, как котят.

- Отнюдь, Анатолий Антонович. Вы там будете в большей безопасности, чем на той заставе, где вы сейчас служите, - убежденно произнес подполковник Кузнецов.

- Как так? - удивился я. - Не смогу же я круглосуточно держать наряд у дома Христины Гонтарь.

- Как раз этого и не надо делать, вы будете под бдительной охраной самого Оленя. Прочитайте вот это, - и подполковник Кузнецов протянул мне пожелтевший листок бумаги. Это был приказ Оленя, в котором он, под угрозой смерти, категорически запрещал кому бы то ни было совершать террористические акты в северной части села Губичи, то есть там, где размещалась застава.

- Ничего не понимаю, - в нерешительности произнес я.

- Мы тоже сначала ничего не понимали, пока не узнали, что он боится, как бы его тетку не выселили в Сибирь органы МГБ, посчитав, что теракт совершен племянником. Теперь и мы тетку Оленя оберегаем, чтобы исключить террористические акты против офицеров и личного состава заставы.

В наступившей тишине я долго размышлял над этими словами, а командиры не торопили меня с принятием решения, понимая, какую ответственность я беру на себя.

- Я, пожалуй, в это могу поверить. Но что я скажу жене? Ее я вряд ли смогу убедить. Она ведь знает о гибели лейтенанта Лунина и его жены от рук бандеровцев.

- А вы ей ничего не говорите, - после паузы сказал подполковник Малышев. - Скажите, что вас на эту заставу переводят всего на пять месяцев, а потом она будет жить в городе.

Беседа длилась около двух часов, в ходе которой я наконец усвоил задачу, которая передо мной ставилась. Она заключалась в том, чтобы через Христину Гонтарь убедить Оленя выйти с повинной. Уже год, как действовал указ Президиума Верховного Совета Украины и приказ министра внутренних дел генерала Строкача о том, что оуновцам, вышедшим с повинной, объявлялась амнистия. Более того, тем, кто боялся мести своих лесных братьев, оказывалось содействие и материальная помощь при выезде в другие области Украины. Несмотря на мои твердые убеждения в том, что Олень никогда не выйдет с повинной, - слишком много жертв на его совести, задача оставалась прежней, и я дал согласие принять вторую пограничную заставу.

На другой день подполковник Кузнецов, комендант первой пограничной комендатуры капитан Игнатенко и я выехали на машине в село Губичи и, обойдя больше десятка домов, чтобы не вызвать никаких подозрений, подошли к дому Христины Гонтарь. Дом был добротный, крытый черепицей, а не соломой, обнесенный высоким, глухим забором, с хорошими хозяйственными постройками во дворе, цветочной клумбой и подметенными дорожками. Жила Христина Гонтарь одна: муж несколько лет назад умер, а дочь училась в Дрогобыче в пединституте, там в общежитии и жила. Едва мы открыли калитку, хозяйка, которая в это время находилась во дворе, пошла нам навстречу. Было ей лет сорок пять, на лице еще не было ни единой морщинки. Ее голову покрывал яркий платок, закрученный каким-то особым способом. Чистая цветастая юбка, такой же передник и белая, вышитая украинским узором кофта вызывали чувство уважения к ней.

- Шо панам трэба? - приятным грудным голосом спросила она и заметно побледнела, хотя в голосе не чувствовалось испуга.

- Мы ищем квартиру для вот этого старшего лейтенанта, нового начальника заставы, - показывая на меня, ответил подполковник Кузнецов. - Обошли уже полсела, но ваш дом больше всех понравился. При этих словах на лице Христины Гонтарь вместо бледности постепенно стал появляться румянец.

- Прошу панив до хаты, - доброжелательно произнесла она и, не ожидая ответа, направилась в дом.

Мы последовали за ней. В большой комнате, куда мы вошли, посредине стоял стол, покрытый чистой, вышитой по краям красивым узором скатертью, и шесть стульев фабричного производства в отличие от предыдущих домов, где стулья и скамьи были сделаны кустарным способом, возле глухой стены - железная кровать с горой цветных подушек, рядом - фабричный платяной шкаф. В углу - образа с горящей лампадкой. Все свидетельствовало не только о достатке, но и о высокой культуре хозяев.

- Сидайте до столу, будь ласка. Я зараз, - пригласила хозяйка и быстро вышла на кухню.

Вскоре на столе уже стояли крынка молока, три стакана, литровая банка свежего янтарного меда, три блюдечка, три чайные ложечки и тарелка с ломтями белого подового хлеба.

- Прошу вас, панове, отвидаты та, що Бог послав, - произнесла хозяйка спокойным голосом и налила в блюдца меда.

- Спасибо, хозяюшка, за угощения, но мы пришли по делу, - сказал подполковник Кузнецов.

- Я знаю. Но вы мои гости. А Богу угодно гостей привечать.

Нам ничего не оставалось, как отведать свежего меда. А у меня в голове между тем промелькнула мысль: «Буду покупать у нее молоко и мед для жены и сына».

- Ну спасибо, хозяюшка. Было очень вкусно, - поблагодарил хозяйку подполковник Кузнецов, поставив пустой стакан. -А теперь - о деле. Старший лейтенант Невара назначен сюда начальником заставы, и ему нужна квартира.

- Пан мае дружину?

- Да, у него есть жена и маленький сынишка, - подтвердил подполковник Кузнецов.

- Прошу панив в цю кимнату, - открыв дверь, сказала хозяйка, и мы направились туда.

Это была продолговатая, но достаточно уютная комната с окном, выходящим в сторону заставы.

- Цэ кимната моей дочкы, Ганнуси. Она живэ в Дрогобыче и учится в институти. Якшо пан согласный, вин можэ тут жыты, -сказала хозяйка.

- Да, я согласный и дужэ вдячный вам, - переходя на украинский, поблагодарил я хозяйку.

- Пан знае украинську мову? - удивилась хозяйка.

- Я украинэць, Хрыстыно Мыхайливно, - улыбнувшись, произнес я. А тэпэр я хотив бы знаты, скилькы я буду платыты за кимнату?

- Та господь з вамы, паночку, яка плата? Я про плату и слу-хаты нэ хочу, - категорично заявила хозяйка.

Наступила неловкая пауза.

«Будет более естественно, если я буду платить за квартиру, - подумал я и, упреждая подполковника Кузнецова, который что-то хотел сказать, с напускной грустью произнес: - дужэ жаль, Хрыстыно Мыхайливно... Комната мани по-нравылася. Тилькы я нэ маю права в ний жыты и нэ платыты... Пошли, товарищ подполковник, - обращаясь к Кузнецову, сказал я, - поищем другую квартиру.

- Та що вы, пан начальник? Яку другу квартиру? Жывить у мэнэ. А про плату - хай будэ сто карбованцие.

Плата была самой минимальной, но все же это была плата, и я согласился.

- А вы молодец, Анатолий Антонович, - тихо произнес подполковник Кузнецов, когда шли на заставу, где нас ждала машина. - С платой за квартиру получилось вполне естественно. Наверное, майор Якушин был прав, рекомендуя вас в разведку.

Упоминание о Якушине почему-то вызвало у меня щемящее чувство тревоги. Получив от него письмо, в котором он сообщал, что назначен в войска, охраняющие заключенных, я сразу же отправил ему послание с последними комендатурскими новостями. Но прошло уже несколько месяцев, а ответа все не было. На Якушина это было непохоже. Он был до педантизма обязательным человеком.

К вечеру следующего дня я был уже на заставе. Когда рассказал жене, что через пять месяцев будем жить в городе Добромиле, она запрыгала от радости, повисла у меня на шее и, впервые за всю нашу совместную жизнь, первая поцеловала в губы.

«Значит, умеет целоваться, - промелькнула мысль. - По-чему же ждет, чтобы целовал только я?»

- Ох, Толя, чуть не забыла - тебе письмо, - сообщила она и подала конверт.

Письмо было мне лично, но в обратном адресе стоял только номер войсковой части. Вынув из конверта машинописный лист бумаги и прочитав его, я узнал, что майор Якушин был зверски избит заключенными. Врачи несколько суток боролись за его жизнь, но безуспешно. Чувствуя приближение кончины, он попросил сообщить об этом приемному сыну - Неваре Анатолию Антоновичу, так как больше никого из близких у него не осталось - погибли под немецкими бомбами. Дальше сообщалось, где он похоронен.

Мне показалось, что потолок надо мной закачался, и я впервые в жизни почувствовал боль в левой части груди.

* Дружина - жена.